Дорогие друзья!

На этой страничке  информация о близких и родных -  о людях, вставших на защиту Родины, о людях, работавших в тылу, о людях, чье детство выпало на военное лихолетье.

Александра Николаевна Болотова (Карасева) родилась в г. Нижне-Туринске Свердловской области, где отец, после гражданской войны, был на заработках. Вскоре, после её рождения, семья вернулась в Кыштым.

Училась Александра в школе хорошо, особенно любила уроки русского языка и литературы. Знала наизусть много стихов, из поэтов особенно любила Пушкина.

Очень любила читать, вышивать, петь и играть на гитаре. Ей нравились романсы, русские народные, украинские, цыганские  песни. Отец, брат и младшая сестренка играли на русской гармошке, Саша– на гитаре, поэтому часто в их доме слышалась музыка и пение. У Александры были хорошие организаторские способности. Она всегда была душой компании, ведущей семейных праздников.

После окончания девятого класса первой школы, по семейным обстоятельствам,  девушка вынуждена была пойти работать. Она устроилась в ЗАГС делопроизводителем.

В первые месяцы войны ее отца призвали в трудармию. Он работал на заводе в Магнитогорске, в апреле 1942 года его комиссовали по болезни. А в начале мая, в порядке комсомольского призыва, Александру призвали в ряды Красной Армии.

Пятого мая эшелон с девушками из Кыштыма, Кургана, Троицка, Уфалея, Карабаша отправился из Челябинска на Северо-Западный фронт. Вместе с Александрой Карасевой были и девушки из Кыштыма – Валентина Глазкова, Вера Санникова, Ольга Крюкова и т.д.

В городе Боровичи девушки прошли курс молодого бойца. Их распределили по батальонам, выдали в качестве обмундирования мужские брюки и гимнастерки, а в придачу большие ботинки с обмотками. Поначалу девушки просто не узнавали друг друга, а потом привыкли, понимая, что дело не в одежде.

В 98-м отдельном батальоне ВНОС (батальон воздушного наблюдения, оповещения и связи) Александра несла нелегкую солдатскую службу. Сначала батальон охранял Октябрьскую железную дорогу. Девушки научились различать силуэты вражеских самолетов в воздухе, если была хорошая погода, а потом уж и по звуку отличать стали. Требовалось не пропустить ни одного вражеского самолета. Все понимали всю серьезность порученного дела: неправильно опознанные ими вражеские самолеты, промедление с оповещением об опасности нападения врага, стоило жизни людей.

Позднее А. Карасева была направлена в 368-й отдельный дивизион радисткой, в составе которого прошла от Бологое до Минска. 

Город Минск лежал в руинах, переплетённых колючей проволокой, исполосованный окопами, загромождённый дотами и дзотами, засоренный фашистскими газетами и разными бумагами, брошенными при поспешном бегстве. Люди ходили по руинам, по уцелевшим улицам осторожно, с оглядкой: город был начинён минами, бомбами, снарядами, смерть ещё подстерегала каждого, кто сделает шаг в сторону от указанных сапёрами тропинок.

По такому городу в один из дней шла сестра и случайно встретилась с земляком, бывшим своим учителем Александром Павловичем Мироновым, служившем в штабе одной из частей чертёжником.

Многое пришлось повидать и пережить: бомбежки, обстрелы, большие переходные марши в полной боевой готовности, рытье окопов, ночевки и отдых на снегу – все это запомнилось на всю жизнь.

Александра Николаевна вспоминала: «Делали большие пешие переходы. Дойдём до какого-нибудь населённого пункта, валимся с ног. Однажды заночевали в землянке, утром смотрим - лежим рядом с мёртвыми… Мы когда заходили, думали об одном, скорее бы приткнуться куда-нибудь, ничего в темноте не видели, у нас даже фонаря не было…». 

Вернулась А. Карасёва домой в июле 1945 года. Домой пришла в разных сапогах, один свой, а второй – чужой. Когда ночью объявили, что девчат домой отправляют, на радостях и не разобрала, что обула. Потом всю жизнь переживала: «Чужой сапог был размера на два больше, мне-то велик, а вот как та девушка, которой мой второй сапог достался? Как она-то в сапоге меньшего размера добралась до дома?»

С воспоминаниями о войне, о боевых подругах она выступала перед учащимися школ города. И когда ей задавали вопрос: «Какие у Вас награды?», она всегда стеснялась признаться, что у неё только одна медаль «За победу над Германией». Она отвечала, что не успели наградить её и многих фронтовых подруг. «Может, потому не успели, что много нас было на войне, но каждый на совесть выполнял свой воинский долг перед Родиной, все задания командования выполняли с честью и добросовестно. Разве можно было наградить всех?- говорила Александра Николаевна, - за то у нас главная награда есть – Победа 9 мая!»

Военное лихолетье не прошло бесследно для здоровья Александры Николаевны: стало болеть сердце, расшатались нервы. Она терпеть не могла грозы, поскольку они напоминали ей артиллерийскую канонаду. 

В мирное время А.Н. Болотова (Карасёва) долго ещё не могла забыть фронтовые будни, так как работала после войны в лагере для военнопленных. Позднее, была  служащей в военкомате,  проработав там 25 лет, до пенсии.

Сестра Александры Николаевны, Е.Н. Серебрякова, описала эпизод войны в своём стихотворении «Встреча».

Сестра рассказывала мне

О встрече той далёкой на войне.

Как в Минске средь развалин и руин

Ей повстречался лейтенант, земляк один.

Он ровным шагом шёл навстречу

В военной форме с сумкой полевой.

То было днём, но будь хоть в поздний вечер,

Она бы всё равно узнала, кто такой!

Вот поравнялись, поприветствовав 

                                               друг друга,

И не успели двух шагов пройти наверняка.

Как радостью наполнилась округа:

- Товарищ лейтенант! Постойте!

Я в Вас узнала земляка!

Александр Павлович! – вскрикнула,

                           потом  добавила –

- Учитель моей школы дорогой!

Закрыв глаза, на минуту представила

Урал, Кыштым и дом родной…

Он обернулся, подошёл, ни слова…

В военной форме не узнал её черты.

Потом воскликнул: «Карасёва!?

Давно на фронте? Как воюешь ты?»

Поведать о многом хотел бы каждый,

Но не об этом рассказ сейчас.

Он в штаб спешил с донесением важным,

Она – в свою родную часть.

И пусть минутной была та встреча,

Я знаю: согласятся все со мной, наверняка,

Ведь каждый счёл бы за счастье встретить

Вдали от дома земляка.

Вот так, друзья, иногда случается.

Ну, кто ж об этом раньше думать мог,

Что учителя с учениками повстречаются

На перекрёстке фронтовых дорог. 

Завьялов Аким Николаевич родился в 1899 году, в с. Галкино Челябинской области. На фронт был призван в  1942. Воевал в 88 стрелковой дивизии. В августе 1942 рядовой Завьялов, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, пал смертью храбрых. Похоронен в братской могиле в деревне Лучково Тверской области.

8 июня 1944 года, его и других ребят-восьмиклассников, призвали в армию. С начала привезли в Каргаполье, а потом эшелон из Челябинска отправили в Горький, оттуда – в Москву.

Из воспоминаний Александра Акимовича: «Ночью на Казанском вокзале  нас погрузили в машины и кого куда. Я и мои товарищи, 20 человек,  попали в деревню Токаревка, станция Томилино. Прошли карантин, а потом на батарею орудийным номером 3, первая  батарея, 1-го дивизиона 244 гв.зенитно- артиллерийского полка ПВО. Штаб полка размещался в Реутово. Деревня Вороново. Командир полка полковник Грипп, командир  дивизии генерал-майор Кикнандзе. После окончания войны я попал  в полковую школу, через год в звании младшего сержанта служил командиром отделения связи. После получил звание старшего сержанта. Прослужил я до апреля 1951 года.

Был участником парада Победы в Москве 1945 года, парадов на 7-е ноября и на 1 мая 1946 года»

После войны Завьялов А.А. проживал в г. Кыштыме, работал на машиностроительном заводе. 

К медали "За победу над Германией", медали Жукова, ордену Отечественной войны II степени, юбилейным медалям добавились медаль "За доблестный труд в ознаменование 100-летия со дня рождения В.И. Ленина" и "Ветеран труда", грамоты и благодарности.

Геннадий Николаевич родился в г. Кыштыме. После окончания семилетней школы стал работать на Механическом заводе. Осенью 1942 года пошёл добровольцем в ряды Красной Армии. На фронт попал после снайперских  курсов в 1943 году.

В июле 1944 года награжден медалью «За отвагу»: в боях с финскими захватчиками в районе северо-восточнее реки Вуокси проявил себя умелым, стойким, мужественным воином. Держа связь со взводом и соседними ротами, он под огнем противника своевременно и точно доносил устные и письменные указания от командира роты до командиров взводов, участвовал в отражении контратаки противника, уничтожил финского снайпера.

О его героизме говорит и письмо парторга части старшины Фонарева. Оно было адресовано ему 10 августа 1944 года. «Здравствуй, дорогой Геннадий Николаевич! Это пишет старшина, парторг Фонарев. В первую очередь спешу передать привет и желаю быстрейшего выздоровления. Письмо твое от 29.07. получил, за что благодарен. Живем пока хорошо. Находимся там же, откуда ты уехал по ранению. Этот рубеж удерживаем крепко, хотя немец почти каждую ночь переходит в контратаки, но все безуспешно. Мы поклялись не сдать ни одного вершка и пока клятву сдерживаем. Стоим стойко и мужественно, несмотря ни на какие трудности. Гена! Ты награжден медалью «За отвагу». Приказ № 017-1-1 от 21 июля 1944 г. Желаю тебе быстрей выздороветь и вернуться в строй, желательно в часть.

Приезжай, Гена, будем вместе добивать врагов, сейчас их душат наши снайперы. Жалею очень, что нет тебя. Ведь ты же снайпер и дорог нам.

До свидания, дорогой, быстрей поправляйся. С боевым приветом А. Фонарев.»

В боях под городом Олива в 1945 году под сильным огнем противника Геннадий вынес с поля боя 10 раненых бойцов с их оружием. За этот подвиг награжден второй медалью «За отвагу».

28 марта 1945 года Геннадий Николаевич первым со своим отделением форсировал реку «Мертвая Висла» и удерживал занятый плацдарм  до переправы остальных подразделений полка. За этот подвиг награждён орденом «Красная Звезда».

Вторым орденом «Красной Звезды» Г.Н. Карасев был удостоен в апреле  1945 года, но получил его только в феврале 1946 года. По поручению Президиума Верховного Совета СССР  правительственную награду ему вручил военный комиссар г. Кыштыма С. Калугин.

После войны работал в доме отдыха «Ближняя дача», затем – в горвоенкомате, Кыштымском леспромхозе.

Геннадий Николаевич всегда был хорошим организатором людей и исполнительным человеком, пользовался уважением у знакомых, друзей, коллег. 

Валентин Иванович Миляев родился в пос. Аргаяш Челябинской области. 

Пропал без вести.

Геннадий Иванович Миляев родился в пос. Аргаяш Челябинской области. На фронт призвался Аргаяшским РВК.

В январе 1943 г. войска Ленинградского и Волховского фронтов провели операцию по прорыву блокады Ленинграда южнее Шлиссельбурга (Петрокрепость). В одном из боев красноармеец Миляев был ранен. 19 февраля 1943 года умер от ран в госпитале. 

Первичное место захоронения: Ленинградская обл., Мгинский р-н, д. Поляна, отм. 57,1, в районе, лес

Иван Осипович Миляев родился в 1890 году. На фронт был призван Аргаяшским РВК.

На фронте был старшим военфельдшером в автодепо 16. В августе 1941 года пропал без вести (позже выяснилось, что он попал в плен).

Из плена бежал, продолжал воевать до конца войны.

После войны работал фельдшером в пос. Аргаяш, а затем он и его семья, как "неблагонадежные", были депортированы в г. Кусу. 

Умер в 1956 году, похоронен в Челябинске.

Война… При упоминании этого слова сразу становится страшно: перед глазами Кыштым без электрического света, длинные очереди за  хлебом, который  получали по триста граммов на день на одного человека, холодные зимы, сорокаградусные морозы…

Уже с первых дней войны дети в школах почувствовали нехватку учебников, тетрадей, чернил. Покупали на базаре бумажные мешки, шили из них тетради, разлиновывали и писали чернилами то из свеклы, то из марганца. Иногда тетради делали из какой-нибудь книжки (из лощеной бумаги) и писали между строк.

Отопление в школах было печное. Дрова для школы заготавливали учителя и  ученики 7 класса, а мы – учащиеся 5-6 классов ходили с санками за торфом к торфяному болоту, расположенному на Тюменском острове. Но все равно в школе бы-

ло холодно, занимались в пальто и валенках. Утром, бывало, придем в школу, а чернила замерзли от холода.

Столовой в школе не было, на обед выдавали кусочек хлеба 50 граммов  или маленькую, так называемую, «школьную»  булочку. И все. Постоянно хотелось есть, подбирали со стола каждую крошечку. Помню, как мы бережно брали эту булочку, но съедали ее не всю, а уносили домой, чтоб разделить этот крошечный кусочек с кем-нибудь из родных.

Хлеб получали по карточкам. Бывало, целый день простоишь за хлебом и так и уйдешь домой ни с чем… Очередь занимали с раннего утра, очередность отмечали на ладони руки химическим карандашом.

Занятия в школе приходилось пропускать, но только по уважительной причине, а учиться всегда хотелось.

После уроков ходили в госпиталь на Ближнюю дачу, ставили концерты для раненых бойцов. Помню, я читала стихотворение «Письмо Ворошилову»:

Климу Ворошилову письмо я написал:

- Товарищ Ворошилов! Народный комиссар!

В Красную Армию в нынешний год,

В Красную Армию брат мой идет.

Слышал я – фашисты задумали войну,

Хотят они ограбить советскую страну.

Товарищ Ворошилов!

А если на войне погибнет брат мой милый –

Пиши скорее мне.

Товарищ Ворошилов, я быстро подрасту

И встану вместо брата с винтовкой на посту!

Учителя организовывали пионеров на тимуровскую работу, особенно помогали семьям фронтовиков.

Летом стирали на мосту  городского пруда (недалеко от  школы) окровавленные шапки и телогрейки, привозимые с фронта. Мне казалось, что какая-нибудь из этих шапок может быть моих двоюродных братьев Геннадия или Валентина, погибших на войне.

Сестра с братом писали нам с фронта, чтобы мы не жалели вещи, обменивали на хлеб, картофель для того, чтобы мы смогли выжить. И мы ходили за картошкой пешком в Тютняры (с. Кузнецкое), а ведь это 25 километров от города! Там мы меняли на картошку различные вещи, мыло, соль, купленные на базаре. В последний год войны мы пять раз сходили в это село, так как картошка в своих огородах гнила от проливных, продолжительных дождей.

С первых же дней войны поредели ряды школьников: 14-15 летние подростки шли работать на завод, заменяя у станков отцов и старших братьев, ушедших на фронт. Мои подружки с нашей улицы Мамина-Сибиряка, которые были старше меня на два года, устроились работать на Механический завод.

Тихо стало на улице, нам было уже не до игр и забав. Подростки рабо­тали в две смены и очень уставали. Помимо этого, домашнее хозяйство це­ликом легло на женские и детские плечи. Лошадей забрали для нужд ар­мии, поэтому матерям и подросткам самим при­ходилось впрягаться в те­леги, чтобы привозить из леса дрова и сено. А с фронта приходили похо­ронки, и мы всей улицей оплакивали каждого по­гибшего бойца. На всю жизнь запечатлелся в моей памяти этот июльский день 1942 года. Моя лучшая подружка Валя Николайчук ушла утром вместе со всеми на работу, а после обеда домой привезли на лошади ее безжиз­ненное тело. Я хорошо помню, как накануне этой трагедии Валя говорила мне: «Ты даже не представляешь, как страш­но работать за станком. Надо быть очень осторожной, чтобы тебя не завертело в это устрой­ство. Нет, учиться намного легче. Как только закончится война, я пойду доучиваться в школу». Оказывается, случи­лось то, чего она больше всего боялась. Полу ее маленького пиджачка затянуло в станок. Все произошло мгновенно, и Валя ничего не смогла уже сделать. Она погибла, так и не дождавшись конца войны.

Хоронили ее, как и бойцов, всей улицей, могила несчастной девочки находится на старом кладбище. Я знаю, что мама оп­лакивала ее всю свою жизнь. Теперь ее тоже уже нет с нами... Но живы те, кто тогда вместе с Валей работал и кто хорошо помнит эту трагедию.

Прошли многие десятиле­тия, а я до сих пор ощущаю по­терю подружки моего детства. Она была всегда очень веселой и жизнерадостной. Мы часто ходили с ней в лес по ягоды. Она, можно сказать, была зна­током урожайных мест, так что домой всегда возвращались с полными корзинами. Я очень боялась змей, а Валя всегда меня успокаивала; «Не бойся, а смотри внимательно под ноги. Главное - не наступить на змею, так как она сама ни­когда не нападает на людей, если ее не потревожить».

Моя подруга очень любила петь, знала наизусть много песен и частушек. То ли тогда было мало детских музыкаль­ных произведений, то ли нам по­скорее хотелось стать взрослы­ми, но мы обычно пели взрос­лые песни: «Там вдали за рекой», «Если завтра война», «Раскину­лось море широко», «Живет моя отрада».

Ей доставляло большое удо­вольствие загадывать мне за­гадки. Я отвечала часто невпо­пад, и это ее очень забавляло. Над моими смешными и неле­пыми ответами она так зарази­тельно смеялась, что мы уже хо­хотали вдвоем над тем, что я не услышала ее подсказки, кото­рую она произносила скорого­воркой вслед за загадкой. Она любила шутить, но никогда не обижала никого и не унижала. А еще мы много читали и часто играли в библиотекарей. И хотя книг у нас было мало, мы по­полняли нашу библиотеку учеб­никами.

Я часто задаю себе вопрос: если бы не было войны и не слу­чись трагедии с моей подругой, как тогда могла бы сложиться судьба Вали Николайчук?.. Хотя в одном я совершенно уве­рена: мы были бы подругами всю жизнь, как и наши матери, - до конца своих дней.

Несмотря на все тяготы войны, люди не оставались равнодушными, не становились злыми, а помогали друг другу выжить. Помню, соседка с нашей улицы тетя Поля Трубкина работала на мясокомбинате. Она приносила нам косточек для супа - они были все голые, но запах мяса в супе присутствовал. Иногда приносила какую-то жировую шкварку (отходы), на которых мы жарили картошку.

В новогодние каникулы соседи устраивали для ребятишек улицы елку. Обычно это была небольшая сосенка, метра полтора высотой, срубленная в болоте. И эта сосенка «переходила» из дома в дом. Взрослые старались нас развеселить. В роли Деда Мороза часто наряжалась тетя Фоня Романова. Она поздравляла нас с Новым годом, потом вместе с нами водила хоровод вокруг елки. Детских песен мы знали мало, а поэтому, кроме традиционной «В лесу родилась елочка», пели песни военного времени и частушки. Елку наряжали самодельными игрушками, настоящими конфетами. За исполнение номера нам дарили по конфетке. Мы были рады и пирожку с капустой или с картошкой, а главное – общению, веселому настроению.

В годы войны мама работала  прачкой – надомницей от детского сада геологоразведчиков, эвакуированных из Ленинграда. Детский сад и отряд геологов располагались по улице Школьной в двухэтажных домах. В обязанность мамы входило обеспечение детсада водой. Ежедневно 12 раз  надо было сходить на пруд, расположенный недалеко. Я постоянно помогала маме в работе, носила воду на коромысле в больших ведрах для этого детского сада. Помню, мама постоянно переживала, как бы не вырос горб у меня на спине от непосильной тяжести.

Природа словно помогала нам выжить.  Нас здорово выручал окрестный лес. Сколько в лесу было ягод, грибов – только не ленись! Мы делали заготовки впрок, излишки продавали на базаре или меняли на хлеб.

Работали повседневно. Трудное было военное детство, но мы не хныкали, так как понимали, что все вокруг так живут: в труде и заботе. Мы верили в нашу победу над врагом. И этот долгожданный день пришел весной 1945 года.

Константин Яковлевия Щербаков родился в 1902 году в г. Кыштыме. На фронт ушел в сентябре  1941 года. Воевал на Южном, Северо-Кавказском, 1-ом Украинском и 4-ом Украинском фронтах. 

Был командиром отделения взвода Отдела Контрразведки "СМЕРШ" 351 стрелковой дивизии, являлся заместителем парторга парторганизации отдела. В результате правильной постановки полит-воспитательной работы во взводе, добился высокого роста партийной организации, подготовив к приему в партию 12 человек.

Постоянно принимал активное участие в работе по очистке враждебного элемента территории, освобожденной частями Красной Армии от немецко-фашистских захватчиков.

Награжден двумя орденами "Красной Звезды", медалью "За победу над Германией", юбилейными медалями. 

После войны работал в Кыштыме в доме отдыха для инвалидов Великой Отечественной войны, затем зам. директора горпищекомбината. Краевед г. Кыштыма.

Умер в 1979 году, похоронен в Кыштыме.